ВОТ КТО ВАШИ «ДЕДЫ»

В старой русской армии в одной из популярных и теперь песен есть такие слова: «Наши деды – русские победы, вот кто наши деды». Оказывается в современной Советской – Российской армии деды совсем иные.

Более месяца назад, в январе 2006 года, мир содрогнулся, узнав, как в Челябинском танковом училище рядовой Сычев в результате разгула казарменного бандитизма лишился обеих ног и детородных органов. За время, прошедшее с того дня, когда об этом стало известно стране, были вскрыты десятки подобных случаев, а скрыты – сотни. Но за это же время страна до сих пор так и не услышала имен казарменных извергов в солдатских и сержантских погонах и их покровителей в погонах генеральских.

Единственное, что СМИ предложили россиянам, это «Времена» Владимира Познера 19 февраля, да туфту, которую гнал с депутатской трибуны министр обороны С.Иванов накануне. Все оказывается родилось чуть ли не вчера, а причина – несовершенное общество: каково общество, такова у него и армия. Но это и дураку известно. Вопрос же стоял прямо: кто виновник трагедии с конкретным человеком, какие меры уже приняты к виновным (их имена?), какие меры будут приниматься для искоренения и недопущения казарменного глумления и издевательств над солдатами впредь?

Проблему дедовщины, с момента объявления «гласности», обсуждали на разных общественных форумах и в печати неоднократно. Особенно в этом преуспели Солдатские Матери и круглый стол «Армия и общество» при ассоциации «Гражданский мир». Все материалы этих форумов официально направлялись во власть, но – безрезультатно. Зато военные газеты и журналы обвинили авторов этих материалов в очернительстве армии, а в Ленинграде против «Комитета солдатских матерей» даже завели уголовное дело. Одним словом, были «анти-деды» врагами народа.

Посильную лепту вносил в борьбу с т.н. «дедовщиной» и я: на многочисленных конференциях и семинарах, как член союза «Офицеры за демократию», как председатель круглого стола «Армия и общество» и просто как пишущий человек.

В 1995 году в журнале «Человек и закон» (№3) я пытался в рамках допущенного рассмотреть этот вопрос, а теперь кое в чем повторюсь. Но пора сказать об этом правду, Иначе эта раковая опухоль превратит нашу армию в криминальную вооруженную банду.

Необходимо признать, что мы имеем дело не с дедовщиной, а с криминалом.

«Дядьки» существовали в русской армии с Петровских времен, причем – официально. И тому была своя веская причина и необходимость: умудренные жизнью и службой, нюхавшие порох многих битв, «деды» помогали офицеру образовать из зеленого рекрута настоящего воина. Ибо военная служба – это не просто профессия, а особый способ жизни. Не все ее премудрости можно передать «по вертикали», многое быстрее и эффективнее передается «по горизонтали» (и это не только в армии). А за науку «сынок» - так обращались в те достославные времена бывалые солдаты к младшим собратьям по строю – оказывал «дядьке-деду» ответные услуги: починить амуницию, почистить и смазать ружье, развести костер на биваке, сбегать за чаем и т.п. Но все это делалось с обоюдного согласия и в полном взаимном уважении.

Наверняка были и в те годы крайности и извращения. Недаром в произведениях Куприна старорежимный «дядька» уже более смахивает на современного «деда», а в предреволюционной военной печати появляются многочисленные публикации на эту тему.

Я много занимался этой проблемой и смею утверждать, что современная «дедовщина» росла и развивалась вместе с развалом дисциплины в армии. А он начался в середине 1917 года, с приказа Петросовета №1, который дисциплину отменял как таковую. Но сама проблема в Красной-Советской-Российской армии была «снята» на все годы путем не просто запрета на публикации, а тем более исследования этой проблемы, но и жестокого преследования тех, кто осмеливался преступить этот запрет.

Между тем только на моей памяти появились десятки секретных приказов, содержание которых сводилось всегда к двум позициям: усилить борьбу и наказать виновных (пресловутое «тащить» и «не пущать»). Но наказывали не «дедов», а тех, кто вскрывал и докладывал по команде об этих изуверствах. Я сам пострадал на этом фронте. Иначе эту проблему не назовешь.

Как-то, работая в плановом порядке в подчиненном мне как начальнику политотдела 285 тп (г. Дзержинск, Горьковская обл.), я столкнулся с вопиющими фактами казарменного глумления и издевательства над солдатами. И не только молодыми–просто непокорными. Об этом знали командир полка п-к Злобин и зам.по политчасти п/п-к Эльперин. Но мер никаких не принимали, а подразделение, где мы вскрыли «дедовщину», числили передовым.

Об этих безобразиях мы официально доложили нашим начальникам в корпус. Там тотчас создали комиссию для расследования во главе с начальником штаба корпуса полковником Д.Куликовым.

За 2 дня они «прошлись» по нашим следам (т.к. фамилии, даты и факты были установлены и доложены нами), а еще через 2 дня нам с комдивизии генералом А.С.Васильевым в корпусе устроили такой «мордобой», по сравнению с которым любая «дедовщина» покажется детскими игрушками.

Более того, через некоторое время нас вызвали на Военный Совет округа и устроили там показательное судилище в присутствии всего руководящего состава частей округа. Особенно свирепствовал первый зам.начальника политуправления генерал В.Долгов (в быту – «перебийнос»). Он все время кричал на нас – «аллилуйщики». Что это значит я тогда не знал, а теперь точно знаю, что и он значения этого слова не знал.

Сейчас в «Комсомолке», да и в других газетах, дают призывникам советы, как выжить в армии. Среди них – немедленный доклад старшему начальнику. Было у меня и такое. Молодой солдат из батальона связи, веривший мне как отцу родному, пожаловался мне как-то, что в казарме над ним измываются. Назвал фамилии обидчиков. Я их всех нашел, строго побеседовал, а их командирам приказал следить за взаимоотношениями этих солдат более внимательно.

Через некоторое время я заметил, что солдатик, защитить которого я вознамерился, стал избегать меня. Мало-помалу мне удалось выяснить, что не только «деды» усилили издевательства над ним, а отцы-командиры начали прижимать – не выноси сор из избы. Я задумался. До чего додумался – немного ниже.

Между тем высшее руководство не ограничивалось регулярными приказами по типу «тащить и не пущать». В конце 70-х годов родилась многостраничная инструкция из 110 пунктов. Меж другими глупостями там была, к примеру, такая жизненная рекомендация: солдатам подразделений, в которых много выходцев из Средней Азии и Кавказа, не следует наклоняться за оброненным при помывке мылом. Лучше делать это приседая.

Пытались решать эти проблемы и организационными мерами. Маршал Гречко зачем-то приказал носить нашивки на рукаве по числу лет службы. Но почему-то лишь на шинелях. При нем же пытались формировать роты солдатами одного призыва. Естественно, это снизило боеготовность рот и поставило их командиров в неравные условия. Затем пытались компоновать подразделения по земляческому типу. Но явление только разрасталось. В одном подразделении «дедовали» молодые солдаты при поддержке и с одобрения офицеров.

Вначале это называлось «неуставные взаимоотношения», затем – «глумление и издевательство над личностью», а теперь вроде бы сошлись на «дедовщине». На мой взгляд, все это – уход от юридической квалификации данного явления: «преступление перед личностью в условиях казармы». Такой нормы в уголовном кодексе нет. Но указание – «в условиях казармы» - на мой взгляд, во-первых, является отягчающим вину обстоятельством, т.к. истязаемому негде скрыться от садистов, и, во-вторых, расширяет круг ответственных и подлежащих каре лиц за счет тех, кто по своему званию и должностному положению мог (обязан!) пресечь данное преступление, но не сделал этого.

У казарменного издевательства есть, по крайней мере, две юридические причины: 1) современные армейские уставы и военное право защищают лишь саму военную службу, но не личность военнослужащего; 2) нерадивые командиры, а их становится в теперешней армии все больше, чтобы разгрузить себя от «лишних» забот по поддержанию дисциплины и порядка в казарме «делегировали» это право «дедам». А те, создавая в казармах криминальные сообщества, чинят суд и расправу по уголовным «понятиям».

Вразумительного анализа, в том числе и из уст Сергея Иванова, не говоря о «Временах» В.Познера мне услышать не довелось. Зато нападок на средства массовой информации – знаю сколько угодно. Например, Сергей Колодин в 1972 году написал повесть «Стройбат» Это произведение о «полюсе жестокости» увидело свет лишь в 1989 году. Почти такая же судьба у повести Юрия Полякова «Сто дней до приказа». Что есть еще на эту тему? – Нет Ответа. Зато о преследованиях за участие в исследовании этой проблемы я могу свидетельствовать сам. Летом 1989 года «Московский комсомолец» устроил публичную дискуссию о дедовщине. Я с группой молодых ученых своей кафедры принял в ней участие. А уже на другой день пришлось держать ответ в высоких инстанциях: «Кто позволил?!». Сейчас никто из военных участников дискуссии в армии уже не служит. Их уволили вскорости после меня.

За десятилетия существования этой армейской уголовщины в 1991 году появилось единственное его системное исследование. Его провели невоенные социологи Сергей Белаковский и Светлана Марзеева (МГУ). Можно согласиться с выводом авторов этого исследования, что дедовщина сегодня – это обиходное слово для обозначения стихийно-сложившейся криминальной системы упорядочения беспорядка, на основе которого функционируют сегодня наши вооруженные силы.

В середине 90-х годов решением Начальника Главпура генерала армии А.Д.Лизичева была создана солидная комиссия для изучения природы т.н. неуставных взаимоотношений в армии. Через год работы они предварительный материал доложили Лизичеву и Министру обороны маршалу Д.Т.Язову. Решение было крутое: Материалы доклада, в том числе черновики – сжечь, комиссию распустить, ее членам язык держать за зубами.

У нас в суворовском училище тоже были «деды». В нашем взводе - некто Бутенко. Однажды офицер-воспитатель построил взвод, Бутенко нигде не оказался. Мы, несколько человек, знали, что он, а возраст у нас разнился в 3-4 года, находится в самоволке у девчонки. В чем и сознались офицеру-воспитателю. Нам, естественно, приказали его найти и доставить в казарму. Взвод все это время стоял в строю. По дороге за Бутенко, мы желторотики, решили проучить его. И когда шли назад в училище по моей инициативе крепко его измутузили. Все же трое против одного, хотя и деда. Бутенко после этого стал как шелковый. Меня же, как зачинщика, чуть не исключили из училиша. Вопрос: на чьей стороне оказалось командование училища?

В пехотном училище тоже была дедовщина. В нашем взводе свирепствовал некто Иванов – коренастый, узколобый качок. Большинство, даже сержантов, безропотно подчинялись ему. А училище было в Ленинграде. И среди тамошних авторитетов был мой двоюродный брат Юра Ким, лет на пять старше меня. Мастер спорта по боксу. А у него, разумеется, друзья. Однажды в спальне я сказал что-то, очень не понравившееся Иванову. Он бросился ко мне в готовности проучить строптивца. Не дожидаясь первого удара, я схватил табуретку, а они у нас были из крепкого дерева, и обрушил ее на голову качку. На помощь ему бросились прихлебатели. Я успел лишь сказать: - Вы все меня сейчас изобьете. Но учтите – в город вам дороги не будет. Мои друзья будут ломать вам ноги по одному. На этом эксцесс был закончен. За время учебы меня никто не тронул и пальцем.

Вывод: дедам нужен физически сильный и решительный лидер, уверенность в безнаказанности, и собственная сплоченная кодла. Боятся они того же, как это было хорошо показано в телефильме, прошедшем с 13 по 17 февраля, «Грозовые ворота» с Пореченковым, Ефремовым и Краско в главных ролях.

Поэтому всхлипывания профессиональных юристов о том, что воспитывает не жестокость наказания, а его неотвратимость, - это благоглупость, основанная к тому же на незнании исторических прецедентов. Только немедленное наказание, жестокое накзание всех и каждого участника казарменных издевательств может покончить с ними. Причем, не поглощением меньшего срока большим, как у нас, а суммированием заработанных сроков, как в США. Недавно там одному преступнику припаяли аж 200 лет. Кто следующий? Очереди в России не наблюдается. Но правоохранительные органы обязаны ее создать.

Что же касается упомянутой вскользь на круглом столе В.Познера дедовщины среди офицеров и генералов, то она, безусловно, есть. В обиходе она описывается двумя поговорками, бытующими в армии. Первая: Я начальник, ты дурак, ты начальник, я – дурак. И вторая: памятка на столе каждого офицера: п.1. Начальник всегда прав. п.2. Если он не прав, смотри п.1.

Вот такие теперь времена.