Известный социальный философ Элвин Тоффлер считает, что уже сегодня мыживем в будущем, для которого социализм и капитализм – две стороны одноймонеты, вышедшей из обращения
На наш век наложило отпечаток настроение всеобщего разрушения иобновления.
Наша жизнь пришлась на то, что древние греки обозначалипонятием
“подходящий момент” – подходящий для “метаморфозы богов”,
сменыосновополагающих принципов и символов. Уже много поставлено на карту,
икаждый из нас может оказаться последней каплей, переполнившей чашу.
Карл Густав Юнг
Примерно 30 лет назад – время смены одного поколения – в работах
самыхразных социальных философов была в своих основах сформулирована
новаяконцепция общества и его развития. Авторы концепции работали
независимодруг от друга, пользовались разными терминами, имели
различныеполитические ориентации, но в главном их понимание оказалось
сходным.
Получили новую жизнь идеи К.Кларка и Ж.Фурастье о трех основных
секторахобщественного производства – секторе первичном (сельское
хозяйство),вторичном (промышленность) и третичном (сфера услуг). Д.Белл
рассмотрелисторию как процесс развития общества от доиндустриального
состояния –через индустриальное – к постиндустриальному. В этом ряду стоит
и Тоффлер,прославившийся своей концепцией Трех Волн.
Элвин Тоффлер родился в 1928 году, был профессором
Корнеллскогоуниверситета. Имеет почетные докторские степени по
литературе,законодательству, естествознанию. Был одним из штатных
экспертовправительства Рейгана по проблемам экономического развития,
консультировалминистерство обороны. Получил звание офицера Ордена искусств
и литературыво Франции и был избран членом Американской ассоциации
содействия науке.Автор книг-бестселлеров “Футурошок”, “Третья Волна”,
“Смещение власти”,“Война и Антивойна”, “Адаптивная корпорация”.
Представители научного истеблишмента порой демонстрировали
сдержанноеотношение к Тоффлеру, ставя ему в упрек то, что на деле является
его силойи достоинством, – простоту языка. Скажем, патриарх Дэниэл Белл
как-тоглухо обмолвился о нем как о популяризаторе. Но Тоффлер никогда и
непретендовал на статус яйцеголового кабинетного ученого. Он пишет не
длянаучного сообщества. Его читают все, в том числе и те, кого в
Штатахназывают людьми серьезными.
Вот один пример. Вечером 12 апреля 1982 года в гости к супругам
Тоффлерамзаглянул генерал Колин Пауэлл. После комплиментов в адрес
тоффлеровскихкниг генерал перешел к вопросу: как, по мнению супругов,
будут воевать вэпоху Третьей Волны? Завязался разговор. И в дружеской
беседе за чашкойкофе родилось новое понятие “интеллектуальное оружие”,
ставшее после войныв Персидском заливе основой официальной военной
доктрины США на начало XXIвека.
Тоффлеру, может быть, сильнее и ярче, чем другим социальным
философам,удалось выразить важную особенность новой социальной парадигмы:
устойчивоеи нарастающее ощущение того, что мир стоит на пороге больших,
невиданныхперемен. Речь идет не просто о линейной эволюции, не о
постепенномулучшении того, что уже есть сегодня, но о приближении
качественно новогосостояния общества.
Тридцать лет назад Тоффлер прямо писал: “Мы – последнее поколение
старойцивилизации и первое поколение новой. Новая цивилизация сейчас
зарождаетсяв наших жизнях. Это явление, обладающее огромной взрывчатой
силой, стольже глубокое, как и Первая Волна перемен, вызванная 10000 лет
назадстановлением сельского хозяйства, или как потрясающая Вторая
Волнаперемен, связанных с промышленной революцией. Мы – дети
грядущейтрансформации, то есть Третьей Волны”.
К середине ХХ века многие социальные философы пришли к тому выводу,
чтоглавной чертой господствовавшего типа цивилизации является
ееиндустриальный характер. Перед лицом этого глобального фактора
дажерадикальные различия социалистического и капиталистического
обществаотступали на второй план. Уже в конце 50-х годов Р.Арон писал:
“Европасостоит не из двух коренным образом отличных миров: советского
изападного, но представляет собой единую реальность –
индустриальнуюцивилизацию”.
Тоффлер постигал сущность индустриального общества не из книг.
Закончивуниверситет, он проработал пять лет на заводах Среднего Запада “не
клеркоми не менеджером по персоналу, а на ручной сборке
конвейераслесарем-монтером, сварщиком, оператором штамповочного пресса. Я
глоталпыль, испарения и дым литейного цеха. Я ощущал жар раскаленного
металлапри разливке. На моих ногах до сих пор метки от искр сварки. За
смену яперебрасывал под пресс тысячи заготовок. Я наблюдал
менеджеров,задерживающих рабочих на их местах, и я видел, что за
“белымиворотничками” вышестоящее начальство следило не менее жестко, чем
те зарабочими. Я узнал из первых рук, как рабочие борются за то,
чтобызаработать на жизнь в индустриальную эпоху”.
Несложно догадаться, что уже тогда в душе выпускника
гуманитарногофакультета, изучавшего Платона, Элиота и рафинированные
социологическиетеории, зародился протест против всей этой индустриальной
мегамашины.Через несколько десятилетий Тоффлер сформулирует шокирующую
мысль: “Работа– это архаичное понятие умирающего индустриального общества.
Впостиндустриальном мире не будет никакой “работы” – в основе
этойпринципиальной и продуманной позиции Тоффлера будет лежать
однопереживание, которое сопровождало его все годы: “Я помогал
извлекать65-летнюю женщину из окровавленного станка, который только что
оторвал ейчетыре пальца на руке, и я до сих пор слышу ее крик:
“Иисус-Мария, ябольше не смогу работать!”
“Но сегодня, – говорит Тоффлер, – даже когда строятся новые
заводы,цивилизация, превратившая завод в храм, умирает. Что ж, многая
летазаводу!”
До сих пор человечество пережило две великие Волны перемен, каждая
изкоторых практически упраздняла предыдущие культуры или цивилизации
исоздавала условия жизни, немыслимые для тех, кто жил раньше. Первая
Волна– это аграрная революция. Вторая Волна – становление
индустриальнойцивилизации. И сегодня новая цивилизация входит в нашу
жизнь, но многиепока не различают ее и стараются подавить. Безнадежно.
“Третья Волнапроникает всюду, она приносит с собой новые семейные
отношения, измененияв стиле работы, в любви, в жизни, новую экономику,
новые политическиеконфликты и, кроме того, изменения в сознании.
Человечество стоит передгигантским прыжком вперед.
Главной ценностью цивилизации Первой Волны является земля; киты
ВторойВолны – это капитал, рабочая сила, средства производства;
производительнаясила Третьей Волны – знания и информация. Символ первой
цивилизации –мотыга, второй – конвейер, третьей – компьютер.
Когда началась (при всех условностях рассуждений о “начале” в
подобнойпроблематике) цивилизация Третьей Волны? Очень недавно. Тоффлер
считаетсимволической датой начала новой цивилизации 1956 год.
В 1956 году Хрущев произнес свое знаменитое: “Мы вам покажем
кузькинумать!” (В английском переводе Тоффлер цитирует эту фразу так: “Мы
васпохороним”; прямой перевод русской речевой фигуры оказался,
видимо,непосилен для американского переводчика.) В этой фразе Никиты
Сергеевича сгениальной краткостью сформулирован глобальный геополитический
диагноз ипрогноз: главное противостояние мира – это капитализм и
социализм, главныйвектор истории в том, что социализм победит и похоронит
капитализм.
Но Хрущев ошибся. Он не знал или не оценил того, что 1956-й – это
“первыйгод, когда в Соединенных Штатах “белые воротнички” и служащие
численнопревзошли заводских рабочих с “голубыми воротничками” –
первыйсимволический показатель исчезновения экономики дымящих труб Второй
Волныи рождения новой экономики Третьей Волны”.
То, что едва проклюнулось в конце 50-х, через двадцать лет, в 70-е,
сталореальностью, потвержденной массой фактов: в сфере услуг Соединенных
Штатовтеперь обращается больше денег, чем в производственном секторе;
количествоработников, занятых в производственных операциях в развитых
странах,уменьшилось до 12–15%; появился компьютер, резко увеличилась
скоростьвхождения инноваций в широкую жизнь (если для широкого освоения
фотографиипотребовалось около 110 лет, для массовой телефонии – 50, то
дляраспространения телевидения, транзистора и интегральной микросхемы
хватилосоответственно 12, 5 и 3 лет); лавинообразно стала расти ценность и
ценаинформации и знаний; гигантские корпорации потеснились на рынке
новымималыми компаниями (классический пример сегодня – “Майкрософт”);
активноразрабатываются новые источники энергии; начался бум нетрадиционных
формдуховной жизни.
Все это – передний фронт Третьей Волны.
Тоффлер говорит о следующих признаках современного
постиндустриальногообщества:
Информационный капитал. Знания становятся основой экономики.
Опровергаютсяклассические, в том числе и Марксова, трудовые теории
стоимости. Меняютсяметоды оценки корпораций (в отличие от капитала
индустриального общества,где стоимость организации складывается из
стоимости зданий, оборудования,товаров, капитал Третьей Волны по
преимуществу нематериален).
Индивидуализация. Касается всего потребления и производства.
Отмираниесерийного производства, массового потребления, массового
унифицированногообразования.
Работа. Трансформация “труда” в творчество. Отмирание больших
объемовмассовой и легковоспроизводящейся деятельности, присущей экономике
ВторойВолны; исчезновение различий между работой и неработой.
Инновационный характер жизни в целом. “Конкурентоспособно
толькообновляющееся”.
Масштабы. Разукрупнение организаций-гигантов. Тысячи рабочих
(служащих),толпящихся в 8 утра у проходной, – отмирающий образ. Вместо
большихколлективов – маленькие подвижные команды.
Организация. Взамен пирамидальных, монолитных структур управления
ВторойВолны ищутся и находятся ситуативные, матричные, сетевые
способыуправления; управление в рамках временных коллективов, рабочих
групп.Сохранение и повышение мобильности работающих групп с
одновременнымнарастанием гибкости управления.
Инфраструктура. Самое инвестиционно емкое и эффективное
направлениетрансформаций. Предполагает постоянное создание и
совершенствование самыхразных систем информационной связи (роль которых в
экономике будущего неменьше роли дорог в промышленную эпоху). “Электронные
магистрали –сердцевина экономики Третьей Волны”.
Ускорение. “Старая пословица “Время – деньги” изменяется в сторону
смысла:“каждый следующий час дороже предыдущего”.
При этом будущее соединяет в себе факторы невероятных ускорений
(“деньгиобращаются со скоростью света, но для передачи информации эта
скорость уженедостаточна”) и неторопливость, оно несет в себе черты
коттеджнойкультуры, досугового общества. Главной ячейкой жизни (и, если
угодно,работы) людей будущего станет электронный коттедж.
Советская обществоведческая мысль, конечно же, проспала
постиндустриальнуюреволюцию. Она была уперта в дихотомию социализма и
капитализма, что, какмы видим сегодня, вообще химеры. Для
постиндустриального обществакапитализм и социализм середины ХХ века суть
две стороны одной и той жемедали (открытый и закрыто-тоталитарный варианты
индустриализма). Когда в1993 году “Литературная газета” поздравила
Тоффлера с оправданием егопророчества о крахе социалистического строя и
СССР, он твердо заявил, чтодело не только и, главное, не столько в этом:
“Не следует терять чувстваисторической перспективы. Подлинная перемена –
это закат индустриальногообщества. Капитализм и коммунизм были порождением
промышленного общества.И если одно из этих порождений потерпело крах,
почему вы пребываете вуверенности, что такой же крах не постигнет второе?”