...
|
Генерал-майор Владимир Дудник - военный эксперт Ассоциации "Гражданский мир", кандидат педагогических наук, доцент. Россия - НАТО: союзники, партнеры или противники?.. Сон разума рождает чудовищ. Гойя. Проблема НАТО - Россия - это не вопрос взаимоотношений некоторого количества стран в ограниченном регионе. Во-первых, эта проблема имеет глобальное, знаковое значение. Во-вторых, это проблема выбора сценариев внешнеполитического поведения России из нескольких возможных вариантов. Надо при этом иметь ввиду, что НАТО ассоциируется в сознании части населения с образом подзабытого за последние годы врага, антинатовские настроения в последнее время стали доминирующими и в Госдуме, и в Кремле. Нарастание страстей и страха достигло предела к середине 1997 года, когда прием в НАТО новых членов с Востока стал фактом. Многие в России увидели в этом угрозу национальным интересам и безопасности страны. Хотя какая угроза для громадной милитаризованной России может получиться из-за того, что под знамена НАТО запросилась маленькая демилитаризованная Македония или бывшие второразрядные соцстраны, для которых угроза возврата в лоно коммунизма представляется бo льшим злом, чем вступление под защиту некогда враждебного НАТО. Вообще, присутствие фактора угрозы - опасности как фактора мирового движения, по сути - соавтора мировой политики - очень интересный феномен международных отношений. Даже не будучи обозначенным, этот фактор присутствует всегда. Мы лишь забываем, увлеченные борьбой с капитализмом, что этот фактор - всегда двухсторонний. В данном случае: для России - это угроза с Запада, наша позиция для Запада - угроза с Востока. В вопросе оформления отношений НАТО и стран Восточной Европы столкнулись два суверенных права, два национальных интереса. Это нормальная международная практика, и к ней следует относиться спокойно и уважительно, ориентируя себя соответствующим образом в возникающих в этой связи новых международных реалиях. Так или иначе, в 1997 году состоялось принятие в НАТО трех восточноевропейских стран. В перспективе речь идет о приеме стран Балтии. Возможны и другие маневры НАТО в безбрежном море международных отношений. В этой связи наш МИД и МО РФ пытаются запугать нас "приближением войск НАТО" к российским границам на Западе. Чего стоит эта неприличная возня вокруг приема некоторых бывших "соцлагерников" в НАТО? Сошлюсь лишь на три примера. После крушения Варшавского Договора и саморазвала СССР ключевым элементом новой стратегии НАТО стал переход к концепции "сокращенного передового присутствия". На перспективу основной целью и задачей вооруженных сил Североатлантического блока объявлена "оборона всей территории НАТО". Это, в свою очередь, предполагает более равномерное распределение войск НАТО на территории своих стран, отказ от создания компактных ударных группировок, уменьшение численности войск, увеличение сроков приведения в боевую готовность при уменьшении размаха и интенсивности учений и маневров. Страны НАТО решительно сократили свои вооруженные силы. Например, США вместо двух корпусов и трех тысяч танков оставили в Европе две дивизии и 402 танка, Италия вообще расформировала дивизии и оставила 19 бригад. Даже единая теперь Германия сократила свои сухопутные силы с 12 дивизий и 6 бригад до 8 дивизий и 4 бригад, не говоря уже о роспуске 147-тысячной Национальной народной армии ГДР. Будут ли США (определяющий и самый богатый и мощный член НАТО) строить свои базы на территории новоявленных членов блока? Судите сами: 13 февраля 1985 года в США (штат Нью-Йорк) начала развертывание 10-я легкая горно-пехотная дивизия - 10 300 человек. Так вот, на расширение базы, хранилищ, жилой фонд и другие элементы инфраструктуры Минобороны США выделило 1,2 миллиарда долларов. Это каких же денег потребует приближение группировок НАТО к границам России?! На такие траты никто ни в НАТО, ни в Америке не пойдет. На Западе умеют считать деньги и получать выгоду без войны. НАТО, в отличие от СССР, за время существования не спровоцировало ни одного военного конфликта. Вообще, среди 44 богатейших стран мира военные конфликты не возникали с 1945 года. Эти страны сознательно отказались от использования военной силы в отстаивании национальных интересов, заместив их экономико-дипломатическими методами. В Западной Европе давно уже действует единая экономическая система (ЭКЮ), полицейская (Интерпол), таможенная, пограничная службы. В теперешнем мире дешевле и легче купить, чем захватить силой, да еще понеся непредсказуемые потери. А военно-силовой фактор приобрел новый, политико-психологический облик: фактора сдерживания - устрашения*. В докладе Конгрессу о стратегии национальной безопасности в XXI веке Билл Клинтон утверждал: военная сила и дипломатия должны дополнять и взаимно усиливать друг друга**. Правомерны вопросы: являются ли США и НАТО нашими противниками? Исходит ли от них угроза? Если да - в чем это проявляется? Каковы перспективы взаимоотношений этого союза государств и России? В определенной мере - да, исходит. Во всяком случае, ни друзьями, ни союзниками для нас они не являются. По меньшей мере - соперниками и конкурентами. Но не противниками. Например, из 100 добываемых в мире (главным образом, в России) редких металлов расходуется: в США - 36 %, в Японии - 43 %. В Россию же ввозятся обратно вредные отходы этих, а также ядерных и других производств. В книге Анатолия Громыко есть прямое указание на то, что у США уже в 1989 году был стратегический план вытеснения Советского Союза из Восточной Европы и связывания Восточной Европы и НАТО последующей мифической помощью за их одностороннее разоружение ("Правда", 28 ноября - 4 декабря 1997 г., с. 7). Другие обозреватели сообщают об идее Збигнева Бжезинского в пику России задружиться с Китаем и Ираном. А активизацию исламского мира на границах с СНГ связывают с инициативами США, направленными против политики России в среднеазиатских государствах СНГ ("Общая газета", 31 декабря - 14 января 1998 г., с. 6). Как сообщила 29 ноября 1997 года "Красная звезда", маршал И. Сергеев на встрече министров обороны стран Северной Европы выразил несогласие с планами расширения НАТО на Восток и "наглядно показал угрозы, которые влечет за собой это расширение". Впрочем, сами эти угрозы до сих пор остаются неназванными. Между тем, в 1993 году Борис Ельцин заявил в Варшаве, что каждая страна может по своему разумению выбирать себе союзников. (Вообще-то, это само собой разумеющаяся международная практика). Но потом Москва вдруг стала указывать ближнему и дальнему зарубежью, как пользоваться своими суверенными правами. Строго говоря, это вмешательство во внешнюю политику чужого государства. В ход пошли вначале требования о нерасширении НАТО, затем угроза "адекватными мерами" и пересмотром отношений с межгосударственными организациями (как будто не от них к нам, а от нас - им идет финансовая помощь). Анатолий Чубайс, будучи главой президентской администрации, договорился до того, что мы должны быть готовы к любому сценарию, включая войну; а премьер Виктор Черномырдин не исключил, что "из ворот предприятий, которые сейчас не работают, вновь начнут выезжать танки". (Юрий Айдинов. Наш ответ Чемберлену. (Вечерняя Москва. Еженедельник № 6, 1 - 12 февраля 1997 года). Между тем наши лидеры, демонстрируя гнев по поводу расширения НАТО на Восток, почему-то не обременяют сограждан хоть какой-то информацией о целях и задачах НАТО. Видимо, полагаясь на старый большевистский принцип: не читали, не слышали, но единодушно осуждаем. Как человек дважды побывавший в НАТО и знающий его Уставные и более поздние документы, попытаюсь восполнить этот пробел, не только опираясь на знания других, так же и "бывших", и "читавших", но и добавив собственные размышления над проблемой и их разумение. И на сегодня, и на перспективу. Необходимо подчеркнуть, что НАТО - прежде всего не военный, а политический союз, имеющий военную организацию, полностью подчиненную политическому руководству. Руководящие органы Атлантического Союза обеспечивают эффективный механизм регулирования внутренних и межгосударственных споров и конфликтов, обеспечивая единство членов Союза и устойчивость самой структуры. Как свидетельствует бывший полковник Генерального Штаба ВС СССР Владимир Стрельников*, неоднократно встречавшийся с ведущими сотрудниками НАТО, 4 мая 1993 года тогдашний (ныне покойный) Генеральный секретарь НАТО М. Вёрнер на вопрос, как руководство блока смотрит на перспективу приема России в НАТО, четко пояснил, что сила НАТО состоит во внутренней прочности, стабильности, предсказуемости входящих в него государств. А поэтому принятие в его состав государств, не обладающих этими критериями, не усилит, а ослабит блок. Когда Россия, равно как и любое другое государство, будет отвечать этим требованиям, тогда и можно ставить вопрос на рассмотрение. Вёрнер добавил: НАТО не стремится к территориальным расширениям, ибо это не имеет никакого отношения к ее политическому авторитету. Кстати, тогдашний председатель военного комитета НАТО, британский фельдмаршал сэр Винсент поинтересовался мнением нашего руководства о возможности посылки двух-трех батальонов ЗГВ в Югославию в состав миротворческих сил. Это предложение было, естественно, отвергнуто. Но через два года Россия с трудом добилась своего участия в миротворческом процессе на Балканах, иначе нашему престижу мог быть нанесен непоправимый ущерб. К сожалению, внешняя политика России в Европе во многом не успевает использовать себе на пользу то позитивное, что происходит в НАТО за последние годы. А там, где мы действуем с НАТО как партнеры, обязательно стремимся привнести свою провинциальную суетливость. Примером может являться тяжба по поводу подчиненности российских миротворческих сил в бывшей Югославии. Наши политики и военные долго и многозначительно рассуждали, что вот-де, наши российские подразделения никак не могут подчиняться приказам межнационального командования НАТО. Придумали какую-то параллельно действующую структуру. И никто не обратил внимания, что в итоге подчинили наши батальоны американскому генералу, правда, через российского, вместо того, чтобы на равных быть в составе межнационального военного контингента. Кстати, о том позитивном, что происходит в НАТО за последние годы. И что мы упорно, якобы, не замечаем. Перемены, произошедшие в мире за последние пять лет, нашли свое отражение в новой стратегии Североатлантического блока, утвержденной на Римской сессии Совета НАТО в ноябре 1991 года. Отправной точкой новой стратегии является отказ от "образа врага" в лице бывшего СССР и других государств Восточной Европы. Руководство НАТО исходит отныне из того, что угрозы широкомасштабной агрессии с Востока больше не существует. Главной опасностью для стран Запада становятся новые факторы риска: - неустойчивость и неопределенность внутриполитической ситуации в России (как в ядерной державе), в других бывших советских республиках, государствах Восточной и Юго-Восточной Европы; - нарастание нестабильности в регионах, примыкающих к южному флангу НАТО; - увеличение вероятности возникновения новых региональных конфликтов в разных районах мира. Впредь руководство Североатлантического блока намерено уделять повышенное внимание политической деятельности по предотвращению и урегулированию возникающих конфликтов. Поэтому и новая стратегия получила наименование "предотвращение риска". В качестве одной из важнейших практических задач ставится прогрессирующее уменьшение зависимости от ядерного оружия. За последние годы количество ядерных боеприпасов НАТО сокращено на 80 %. Тактические ядерные боеприпасы к ствольной артиллерии вообще изъяты. Главком ОВС НАТО в Европе генерал Уэсли Кларк утверждает, что "первоочередной задачей НАТО является поддержание мира и безопасности, а его расширение не имеет определенной географической направленности" ("Независимое военное обозрение", № 46, декабрь 1997 г., с. 1 - 2). Председатель военного комитета НАТО генерал Клаус Науман: "НАТО никогда не выступала в качестве единственного арбитра европейской безопасности... сутью НАТО остается трансатлантизм". ("Красная звезда", 14. 11. 1997 г., с. 3). Французский генерал Жан-Филипп Ру: "Расширение НАТО вовсе не означает переноса границ на восток, чего так опасаются русские". (Вадим Соловьев. Новые горизонты безопасности. "Независимое военное обозрение", № 42, 26 декабря - 8 января 1998 г.). 18 - 19 декабря 1997 года в Париже состоялся российско-французский семинар по проблемам военной реформы двух стран. Кстати, на него, в отличие от российской практики, получили приглашения и слово представители общественных организаций и масс-медиа. На семинаре была подчеркнута недопустимость господства в Европе какой-то державы или коалиции держав. В виде альтернатив НАТО называлась новая конфигурация силовых полей в Европе с участием Франции, Германии, России, Великобритании и Италии, возможности которой заложены Страсбургской, 1997 года, встречей Ельцина, Ширака и Коля. Мы можем констатировать: к концу XX века в мире сложилась парадоксальная ситуация: НАТО (читаем США) боится непредсказуемости России, ее внутренней неустойчивости и реставрации коммунизма; Россия же боится расширения НАТО (США) и дестабилизации ввиду этого сложившегося в Европе и мире баланса сил и интересов. Из этого противоречия есть несколько выходов, одинаково почетных и приемлемых обеими сторонами. Некоторые из них рассматриваются в изданном в 1997 году стокгольмским СИПРИ сборнике "Россия и Европа". В частности, предлагается России сосредоточиться на внутренних проблемах в целях исключения широкомасштабных гражданских беспорядков и столкновений регионов с применением силы; приоритет во взаимоотношениях должен быть отдан отношениям и сотрудничеству со странами СНГ, так как взаимоотношения пост-советских государств являются продолжением европейской стабильности. В новых обстоятельствах, считают авторы сборника, Россия, как и все страны, должна полагаться не на силовые компоненты, а на сотрудничество и контроль над вооружениями. В этом процессе возрастает значение международных структур, в которые постепенно интегрируются соответствующие национальные структуры России и СНГ. Это так называемая политика "либерального интернационализма", когда Россия, как и другие страны, вручает свою безопасность в руки усиленных многосторонних институтов, членом большинства из которых является сама на всех уровнях международных отношений. Поскольку союза и интеграции с НАТО пока по этим сценариям не наблюдается, стороны пошли по пути создания механизмов "надблокового сотрудничества". Большую работу в этом плане провел Генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана при посредничестве шведского министра обороны Бьерна фон Сидова. Ввиду того, что Россия оказалась политически, морально и организационно неготовой к участию в программе "Партнерство во имя мира", она подписала с НАТО специальный "Основополагающий документ", в соответствии с которым была разработана Индивидуальная партнерская программа (ИПП). Она включает широкий спектр вопросов и действий от режима консультаций и взаимных инспекций до включения российских персоналий и звеньев в существующие и создаваемые вновь структуры НАТО. При одном условии: если Россия подпишет с НАТО соглашение о безопасности*. Нет сомнения, при наличии общей заинтересованности, такой документ будет подписан. Степень доверия России и НАТО должна также возрасти еще и потому, что НАТО не может объективно расширяться до бесконечности. Назову по крайности три причины. 1. Расширение НАТО нейтрализуется превращением ОБСЕ в ключевой международный институт безопасности в Европе, и Россия напряженно работает в этом направлении. 2. Беспредельное расширение НАТО неизбежно ставит вопрос его взаимоотношений с военно-штабным комитетом ООН. ООН не допустит подмены или вытеснения своих органов ни в одном регионе. 3. На востоке и юго-востоке существуют свои устоявшиеся блоки. А Китай и Япония латентно опасны и для России, и для США, вне зависимости от расширения НАТО. В перечне врагов Китая Россия (после развала СССР) переместилась на третье место (по китайской терминологии, "безусловный враг и воинственная сила"), пропустив на первое место США ("открытый враг"), на второе - Японию ("вероятный противник номер один"). Так было до 1997 года. Но после встречи руководителей обеих стран обстановка стала меняться: наметилось партнерство двух стран. Не исключено, что на имевших место закрытых встречах их руководителей могло изучаться объединение неисчерпаемой материальной мощи России и беспредельных людских ресурсов Китая, как ответ на усиление НАТО и его продвижение на Восток. Во всяком случае, такую возможность не стоит сбрасывать со счетов обеим сторонам. Не случайно министр иностранных дел РФ назвал наши отношения направленными на стратегическое партнерство в XXI веке. Ближайшее будущее покажет, так ли это. В контексте последних событий утверждение Сергея Рябко что мы, то есть Россия и Китай, "никогда не будем союзниками", следует поставить под сомнение. ("Независимое военное обозрение", № 14, июль 1996 года). Таким образом, восточные границы Восточной Европы можно считать предельным рубежом расширения НАТО. На этом рубеже и осуществляется надблоковое сотрудничество НАТО - Россия. Далее возможны по крайней мере три варианта. Вариант первый. Интеграция НАТО и России. Академик Елена Мельникова утверждает: с вероятностью 100 % до 2000 года произойдет присоединение России к НАТО. ("Час икс. Россия, XXI век". Стр. 657). В этом случае с учетом громадной разницы в экономическом развитии встает вопрос, готовы ли страны Запада бесконечно делиться с нами. Приведу некоторые цифры. Расходы на образование США в 1980 году составили 486 долларов на человека, в СССР - 19. В эти же годы на семью из двух человек приходилось 100 квадратных метров жилья в США, а производительность труда там была почти в 50 раз выше, чем в СССР. Примерно такова же разница в цифрах душевого национального потребления. Немногим меньше цифры в других странах НАТО. И все это - важнейшие компоненты их национальной безопасности. Это заработано ими. Своими долларами, кронами и марками во имя нашей безопасности они делиться, конечно же, не будут. К общему столу или приходят со своей тарелкой, или остаются обедать за собственным столом. Заставить их подвинуться без видимой выгоды для них самих - такое не пройдет. Уже по этим причинам мы обречены оставаться за своим обеденным столом, то есть простыми соседями. Не сможем (даже если пожелаем, но желания такого пока не возникает) мы вступить в НАТО еще по крайней мере по нескольким причинам. Мы не сумеем преодолеть в обозримом будущем языковой барьер: каждый солдат цивилизованной Европы свободно владеет двумя, а то и тремя языками, офицер - тремя, а нередко - пятью. На каком же языке мы будем общаться с натовцами? Непреодолим для нас и военно-технический рубеж. У армий НАТО существуют единые стандарты на основные образцы вооружений и техники, снаряжения, быта и питания. Мы несимметрично разошлись с ними по этим показателям и переход на единые стандарты уже невозможен. Кроме того, на членство в НАТО могут расчитывать лишь страны, имеющие вполне определенные стандарты в демократическом устройстве. Нам и до этого пока еще очень далеко. Таким образом, пророчеству академика Мельниковой, скорее всего, так и суждено остаться пророчеством. Мы никогда не будем в НАТО. Вариант второй - усиление восточной политики России, как противовес усилению НАТО в Европе. За это выступает сама история. Известный историк В. О. Ключевский пишет, что с начала XIX века основным регулятором внешней политики России становится восточный вопрос. В связи с общностью геологического происхождения, почвенно-климатических условий и географического положения Русь была постоянно открыта именно на восток. Это было естественным направлением ее активности. В Славянской Степи издревле начинался Великий Шелковый путь, к которому Россия в конце XIX века добавила Великий Сибирский путь. С его завершением Россия заняла господствующее положение в этой области пересекающихся интересов Англии, Германии, Японии и Америки*. 150 лет назад блестящий гусар, вольнодумец и философ, объявленный властями умалишенным - Чаадаев, писал: "С учетом географического положения между Востоком и Западом Русь во внешней политике должна опираться одним локтем на Китай, другим - на Германию"** . Развивая эти идеи, Федор Бурлацкий в противодействии продвижению НАТО на восток и экспансии США в этом же направлении выделяет три направления: развитие отношений с Германией, которая все больше становится европейской супердержавой, и установление отношений с Китайской Народной Республикой. Третье направление - мусульманский мир. Будет трагедией для России, пишет он, если в нем возобладает западное, по преимуществу - американское, следовательно, антироссийское влияние. (Там же, стр. 463 - 466). Эти замечания прямо относятся к России с ее славяно-тюркским населением и самой массовой исламской диаспорой во всей Европе. Однако и США не скрывают своих возрастающих интересов ни в Китае и всей юго-восточной Азии, ни на пост-советском пространстве СНГ, ни в мусульманском мире. Таким образом, вполне вероятно, развивая нашу восточную политику в противовес НАТО, мы там, на востоке, встретимся в соперничестве с США, то есть все с тем же НАТО. Тем не менее активизация восточной политики России - один из противовесов гегемонистским устремлениям НАТО. В этом районе с некоторыми определяющими членами этого альянса мы вполне можем оказаться соперничающими партнерами. Попробую дополнительно на пародоксальных путях оправдать активизацию НАТО на Востоке и даже конечную заинтересованность в этом России. Дело в том, что силовые факторы мирового и регионального доминирования быстро и радикально меняются. Наблюдая значительный и постоянный рост военных расходов в странах Ближнего Востока и Южной Азии, многие политологи высказывают мысль, что это может привести к тому, что основные центры сил к началу XXI века переместятся с северо-запада на юго-восток. Думаю, что это здравая мысль, а потому могла прийти не только российским, но и западным политологам. А что, если, предвидя эту тенденцию, НАТО потому и расширяется, продвигаясь на восток Европы, чтобы создать такую критическую массу "пространства - силы", которая в свое время сможет адекватно противостоять этим грядущим вызовам с Востока. Этим же можно, кроме сиюминутного чистогана, как-то оправдать стремление ведущих стран Запада, то есть, по сути - НАТО, удержать за собой рынки оружия в юго-восточном регионе. Ведь закупки оружия сдерживают развитие национальной оборонной промышленности, а также ставят в зависимость покупателей оружия от продавцов. Точно по этим же причинам туда же устеремляется и российское оружие. Я же склонен поддержать третий вариант развития событий. Чтобы его наглядно представить, надо как бы сверху взглянуть на карту мира после оформления новых геополитических центров Силы. На Западе - германизированная Европа (в значительной мере стянутая силовыми обручами НАТО). На Востоке - Китай, как и Россия, в границах любого астрономического времени вынужденный постоянно пребывать в одиночестве и лишь временами - в составе недолговременных и противоречивых союзов. (Я намеренно умалчиваю о Варшавском Договоре в силу того, что это своеобразное искуственное сателлитное образование. Его ось - идеологические догмы, его обруч - страх перед СССР, его механизм - союзное единоначалие. Недаром он рухнул вместе с распадом своих компартий и ������режде, чем развалился его хозяин - СССР). Далее - "тигры" тихоокеанского бассейна, объединенные в собственные союзы, с их собственными же интересами, несовместимыми с интересами большинства стран, входящих в НАТО. На Юге - ислам, который давно вступил в конфронтацию с Западом и все эти столетия препятствовал продвижению Запада на Восток. Известный американский обществовед С. Хантингтон выдвинул гипотезу "о надвигающейся глобальной конфронтации западной и восточной цивилизаций". "Теперешние события как раз развиваются в этом направлении". По мнению директора Института востоковедения РАН Р. Рыбакова, "в наихудшем варианте это противостояние способно вылиться в масштабное военное столкновение". Многие на Западе расчитывают на то, чтобы Россия сыграла роль щита в возможном конфликте Запада с мусульманским миром. ("Общая газета", № 4, 29 января - 4 февраля 1998, стр. 6). Геостратегическое расположение России между ними - с ее пространственной громадностью и неиссякаемыми природно-стратегическими ресурсами - способствует этому. Ее император Александр III на смертном одре напутствовал своего наследника Николая II: "...В политике внешней держись независимой позиции. Помни: у России нет друзей. Нашей огромности боятся". И делал из этого назидательный вывод: "Избегай войн" (Воля Божья - воля человеческая. М., 1997). За двумя океанами - сверхдержава номер один - США, отгородившаяся природными барьерами от остального мира, но четко оберегающая свои национальные интересы по всем азимутам. Только в зоне пересекающихся интересов встречаются с ней лицом к лицу и Россия, и остальная Азия. Интересы стран остального мира так или иначе группируются вокруг этих центров Силы. Эта мозаика находится в стадии активного становления. И потому в обозримом будущем (первой четверти XXI века) вряд ли серьезно изменится. Таким образом срединное евроазиатское положение, географическое расположение и размах, исторические и национальные традиции и современные военно-политические реалии уготовили для России в мировой военной политике роль тендера, своеобразного буфера и трансформатора влияний между всеми векторами и центрами Силы. На нее распространяется правило: у стран не бывает постоянных врагов или друзей. Постоянны лишь их национальные интересы. Применительно к отношениям с НАТО можно утверждать: на пороге и в начале XXI века у России нет причин и поводов считать этот союз своим противником; у нее недостает мотивов, средств и необходимости стремиться к союзу с НАТО (по крайней мере, как дают понять в Институте косморитмологии РАЕН, до конца первого десятилетия будущего века), она обречена лишь на партнерство с НАТО во имя мира. И это партнерство - залог устойчивости силового поля Мира. Для выполнения этой миссии России нужна мобильная, высокотехнологичная профессиональная армия. В том числе, чтобы в случае необходимости противостоять натовским полкам и бригадам. |
|
...
|