Дмитрий Быстролетов

Из трилогии "Пир бессмертных"

...

Дежурный коридорный надзиратель принимает мою карточку от разводящего, шёпотом проверяет её, отпирает железную дверь и толкает меня внутрь. Началась моя тюремная жизнь, вернее, её первый этап — бутырский.

Камера длинная, с двумя окнами на другом конце. Решётки, двойные грязные стёкла и высокие железные козырьки почти не пропускают дневного света. Под потолком тускло краснеют электрические лампочки. Направо и налево — деревянные нары, на которых плотными рядами спят люди, головами к проходу, ногами к стенам, лицами к дырочке в двери (глазку или очку), через которую надзиратель наблюдает за спящими. Обе руки у всех положены сверху, поверх пальто или одеял. Такие же, как у меня, домашние наволочки, набитые вещами, заменяют подушку. Кое-кто лежит на грязных измятых пальто, большинство прикрывается ими. В проходе стоит длинный чисто выскобленный стол, на нём кружки и чайник. Под столом и скамьями, прямо на кафельном полу, спят люди, их в камере человек семьдесят. Прямо у входа, справа — две высокие железные бочки, покрытые крышками. Это — параши, так называют в тюрьмах бочки для мочи. Увидев их, я вдруг замечаю, что задыхаюсь. Воздуха нет, жаркий смрад кажется клейким, он похож на бурый пар.

...

Из моих впечатлений от 5 суток

Камера гауптвахты была меньше, на 10 человек.. В ней можно находиться только в горизонтальном положении или на корточках в перерывах между работами (стола не было, а нары были сложены к стене и заперты на замок), не было параши и воздух был сносный (в случае нужды днём надо было умолять дежурного, а ночью полагалось ходить в штаны).

В 22-00 опускались нары, включался более тусклый свет, полагалось снять сапоги и одетыми, головой на досках надо было находиться в горизонтальном положении до 6-00.

Первой ночью я не смог заснуть в этом горизонтальном положении часа 2 и положил сапог под голову. Через 10 минут камеру подняли по команде "Встать! Смирно!". За нарушение порядка "коллективу" предлагалось после уяснения ситуации воспитать меня своими силами. На вторые сутки у меня было проблем со сном, заснул бы и в горизонтальном положении как лошадь.

После 5 суток на лекциях по последнему массированному ракетно-ядерному удару по капитализму пальцы моих рук не слушались (были растянуты сухожилия на работах под конвоем). Я не мог писать авторучкой, конспектировать лекции, за месяц ощутил пользу в логическом осмыслении лекций и потом совсем отказался от этого занятия. Конечно, оценки мои упали, но удовлетворения от активного мышления во время лекций у меня уже нельзя было отнять. Не писал я шпаргалки, а экзамены на свои умеренные оценки сдавал всегда без труда.

...

Борис Майоров